— Энни, пожалуйста, скажи мне, что у тебя есть ручка или карандаш.
А потом наклонился, сделав по пути еще одно нажатие, и прижался своими губами к его губам. Оказалось не так плохо, как я ожидал — еще хуже. Его губы были горькими от сигарет, а изо рта воняло еще чем-то. Господь всемогущий, я думаю, что это был перец халапеньо — наверное, после утреннего омлета. Тем не менее, я втянул носом воздух, зажал пальцами его ноздри и сделал глубокий выдох ему в горло.
— На панели огоньки зеленые! — крикнул Лэйн. — Подтверди, Майкл.
— Съехала куда? — спросил я, встревожившись. Дело было в гостиной особняка миссис Шоплоу. За телефоном висела табличка совести, куда звонивший по межгороду должен был записывать свое имя и продолжительность разговора. Мои пальцы так сильно сжимали старомодную трубку, что онемели. Венди держалась на лоскутном ковре-самолете из стипендий, займов и подработок, так же, как и я. Она не могла позволить себе жить отдельно. По крайней мере, без посторонней помощи.
Меня это устраивало. Знаменитостью быть приятно… но и подтекст этой смешной короны от меня не ускользнул: не зазнавайся.
Проходя под Кричащим Черепом, мне пришлось пригнуться, хотя его уже подняли и закрепили. Впереди лежала Темница, где самородки из бригады «Доберман» старались (и в основном это у них получалось) напугать детей всех возрастов до усрачки своими завываниями и стонами. Потолок в Темнице был высоким, поэтому я смог выпрямиться. Мои шаги отдавались эхом от деревянного, выкрашенного под камень, пола. Я слышал свое собственное дыхание, резкое и сухое.