Но выражение точно описывает акустическую составляющую процесса в части издаваемого скрежета. Что я и услышал во дворе. Только не сталью по камню, а зубами по зубам.
– А мы чё? Мы ни чё. Мы дело своё делаем. А тут меньшой боярич. И к нам. Глаза бешеные, в руке — плётка. Ругается. Я-то сколько лет живу, а и то таких слов не знаю. Слышь-ка, и сразу плетью нас. Хотен-то увернулся. Да. А я спиной стоял. А он как приложил. Вот. Ну я и слетел. Боком-то. Больно.
Два Володи. Косари. Были. Будут. Не родились ещё.
Ведьме на шею привязали крупный булыжник из «гадючьих камней» и скинули в воду. Её белое тело пошло головой вниз на дно. Достигло. Ей навстречу поднялась придонная муть. Потом, смутно видимые через толщу воды, туда же, на дно, в слой взбаламученного ила, медленно покачиваясь, опустились и чёрная коса, и несвязанные руки. Наконец и белые ноги её, так и не сойдясь вместе, вытянулись горизонтально в приданном слое.
– Перед твоей вдовой извиняться никому не интересно.
И осекся — кузнеца подвешенного увидел. И Ольбега с разбитым носом и порезом от шашки на виске.