У нас четыре коня. И рябиновских четверо. Куда кони Акима и Охрима ушли — ещё искать надо. Моя щедрость вызвала радостное выражение на лице Охрима. И кривую гримасу у батюшки родненького. Сутулясь, он повернулся к коню, попытался влезть в седло. Ноги, после долгого висения висения на камне, слушались его плохо.
А вот что делать с Кудряшком? Ловок, парнишечка, ловок. Бегать горазд. И придавить жалко. У меня недавно была такая же ситуация. С Корькой. Нет ниточек для дёрганья и приходиться ликвидировать потенциально полезный ресурс. Жаба давит. Жаба мешает пришибить крысу… При наличии неразрешимого противоречия надлежит выйти из плоскости исходных условий. Это — из софистики. Или поручить решение проблемы подчинённым. Это — из практики управления.
Чарджи изумлённо переводил взгляд с меня на Любаву и обратно. Даже и рот открыл. Абсурд абсолютный маразматический запредельный. Сразу по пяти осям.
– Ножик и вправду приметный. Чего Перун с собой на покос брал — не знаю, я его торбу не проверял. Ножик обычно висел у Перуна в избе на стене. И это тебе всякий подтвердит. Так ли, люди добрые?
Изуродованная, израненная, психически и физически больная женщина была подобрана жителями маленького селения на южной стороне «тарелки». Несколько славянских христианских семей. Дёмина весь. «Сердобольные самаритяне».