– Ага. Эта… Ну… А мне можно? Ну, с князь-волком поговорить?
Молебны, а равно окропление русского оружия освящённой водой производились в российской истории неоднократно. С переменным успехом. Но это — на боевом оружии. В моё время нормально совершали молебны при спуске на воду ядерных подводных лодок и над «меринами» «новых русских». Их же тоже временами подрывают. Сам патриарх Московский Алексий Второй освящал как-то маленький такой частный домик в три этажа, построенный на казнокрадстве. И, в ответ на упрёк в благословении воровского жилища, очень раздражено посоветовал не считать денег в чужих карманах. Окропление было уместно — в том домике тоже дела со стволами случались. А вот чтобы топоры на лесоповале благословляли — не слыхал.
У меня нет проблем с подчинённостью Ивашки, Николая, Ноготка. Но ведь каждый из них видел и не однократно, как я убиваю. Причём, как-то… необычно, особенно, извращённо… А вот остальные…
Она покровительственно хмыкнула и удалилась. А я остался сидеть на полянке. Со спущенными штанами.
Вирник мне не понравился. Макуха был плох и явно скоропостижен.
Насчёт: «невыносимое соперничество» — враньё в ограниченном пространстве-времени. Все эти психо-изыски — про «золотой миллиард» в вариантах пост-протестанской морали. А вот в историческом процессе… Все варианты инцестов — прямого, второго рода, символического, платонического… Исключение — только птица Рухх. «Не поймали, потому и не поимели».