– Здоровьечка, тебе, господин наш, батюшка. Бог те в помощь в трудах праведных. Вот пошли мы с подруженькой по грибы, по ягоды. Углядели на лугу трудников. Углядели мы, да и подумали — надо подойтить к работникам, может, нужда кака есть, иль заботушка. Солнышко-то ныне высоко стоит, жарит да припекает не шуточно. Как же вы бедненькие-то да без отдыха? А у нас-то снеди разной корзинка полная. Матушка моя на дорожку дала, не поскупилася. Не желают ли добры косари пирожков свежих с рыбицей? Молочка, утром доенного?
Пришлось рявкнуть на них и посмотреть саму саблю. Точно — есть свежак. Свежая царапина поперёк клинка, ещё глубокая вмятина на гарде и зазубрина на самом лезвии. Нехорошо. Бой, видать, был серьёзным — здешних воев учат не принимать удар на лезвие. Стали здесь редкость. Даже просто высокоуглеродистые. Железо в мечах — дрянное. На глубоких зазубринах клинок может сломаться вообще. «Гурда» качеством на порядок выше, много чего выдерживает. Но навык-то боя у Ивашки — общий. А по общему правилу удар блокируется или гардой, или, правильнее, отводиться плоскостью клинка. Зазубрина на лезвии — прокол бойца. Допустим только в жёстком контакте.
«Это пройдёт» — было написано на перстне Соломона. И это — правда.
А что ещё с ней делать? У неё же — сто процентов летальности. Остаётся только любить её. «Снова и снова».
– Как это — «какую избу»? Просто избу. Хорошую.