Люди после пала обычно уходят. Как им жить, если поблизости от дома нет ни леса, ни плодородной земли? Хорошо еще, если сами уцелели…
– Чай, ты мне не чужой. Должен же я был посмотреть, что у ученика моего с таким сложным обрядом получится? Река Жизни в мире одна течет, так что не заблудился.
Над проселком промчался ветерок и сдул ее, словно струйку дыма. Осталась только боль в спине и ожог на запястье – крест продолжал вопить о том, что его затащили во владение язычества и чародейства. Послушавшись оберега, Середин кое-как поднялся, нашел мотоцикл, лежавший в кустах. Снизойдя к его слабости, рябины неожиданно склонились ко все еще тарахтящей железяке, подняли ее, развернули и опустили перед ведуном.
Здешний владелец приюта для путников был лыс, рыжебород и постоянно весел. А еще, имея рост на две головы ниже Середина, он весил примерно вдвое больше. Ожирение – неизменный бич всех поваров и кондитеров. Впрочем, в этом мире хороший живот считался признаком достатка, а не лености, и котировался так же высоко, как длинные ноги у красавиц далекого будущего.
Он поджал ноги, устраиваясь поудобнее, придвинул миску.
Бандит казался самым хлипким и единственным безоружным – но Середин не забывал о спрятанном у того за поясом пистолете. Начинать следовало именно с него.