– Не делай этого, Сирень, – попросил ведун.
– Не буду, – пообещала Оля. – Но все-таки что тебе в нем так нравится?
– Доброго вам дня, хозяева! – раздался в кармане пенсионера знакомый голос. – Я так вижу, мой жених Олег Середин к вам погостевать заехал? Пустите обнять желанного! А то так соскучилась, мочи просто нет.
Где-то через версту тропа нырнула в низину, поднялась на взгорок, поросший уже ельником – корявым, диким и неуютным, вызывающим оторопь и отторжение, брезгливость. Тут воняло тухлятиной, вокруг назойливо гудели навозные мухи. Тропа же упиралась в домовину: небольшой тесовый домик на отдельно стоящем столбе. В такие многие славяне укладывали своих почивших предков. Где-то хоронили, где-то сжигали, где-то вот так оставляли в «лесном доме».
– Не лезет сие в меня, колдун, – поморщилась она. – И хочу, но никак. И вкуса не чувствую.
Влажная и холодная, как лягушка, девушка моментально притиснулась к нему, протянула руки к огню.