– Так ведь ты, добрый молодец, не токмо смелый, ты еще и умный, – захихикала старуха. – Тебя по старинке убивать придется, без хитростей.
– Твой юношеский задор радует мое сердце. Но кровь в моих жилах уже слишком холодна. Ты подносишь клинок к моему горлу – а мне безразлично. Ты попрекаешь меня ошибками, но я не испытываю стыда. Ты предлагаешь начать сначала – а я уже вижу, чем все закончится. Я совершил уже все, о чем ты еще даже не задумался. Мне осталось лишь развлекаться безобидными мелочами в надежде увидеть или услышать хоть что-нибудь странное и неожиданное. Тот, кто сумел одолеть мои ловушки, получает право на исполнение самого сокровенного желания. Ты сумел пройти все. Пожалуй, ты заслужил право на три желания. Называй.
– Дышит. Хрипит, но дышит. Иди сюда, помоги на бок повернуть, а то кровью захлебнется.
– Мудрый Правислав напомнил им, мол, на крестах токмо воров в землях царьградских позорят. Сказывал: столь жалкому богу, что и себя спасти не способен, даже самой простой требы ни един славянин не принесет. И потому места для него в нашем святилище нет. Проповедник же, как сие услышал, посохом своим волхва старого по голове и ударил.
– Глухие! – возмущенно крикнула одна из девушек.
– Жорка говорит, пошли они на кабана, – повторил тот, что в платке. – Разошлись недалеко друг от друга. И тут кто-то промеж ними возьми да и хрюкни. Они разом на звук-то и бабахнули. Брат его промахнулся, а Свистов своего родича, стало быть, на месте и завалил.