Имя Трувора в названии города не прижилось – видать, не самым удобным в произношении оказалось. Осталось оно только за Труворовой могилой да Труворовым городищем – старой крепостью, заброшенной еще в четырнадцатом веке. Новая, построенная на полверсты южнее, стала городом Изборском, и уже навсегда.
– Что сие означает? – нетерпеливо спросил посадник.
– В отличие от несчастных, которых ты сгубила, я способен отличить явь от морока, – сказал Олег и, не затягивая, решительно вышел из круга прямо на нее.
Она вскинула руки, выдернула из путаницы солидную прядь, распустила ее и стала старательно расчесывать деревянным гребешком.
Грибы, понятно, и были здесь самым сытным блюдом. Наверное, только благодаря им дети еще и держались. На одной траве ведь долго не проживешь. А так – лес выручал. И засушить можно, и заквасить. Может статься, у них и соли сколько-то имелось?
– Порешили волхвы тех странников, – урезал рассказ седой воин. – Токмо и сами лежат все, кроме двоих, но и те побиты зело, один хромает, другой же руку в лубке носит. На что и годны оказались, так токмо молебен Триглаве, благодетельнице нашей, сотворить, дабы спасителя прислала, что русалии завтра вместо них провести сможет.