— Оба? Не может такого быть. Он же жид! — запоздало оглядывается, не слышит ли кто вырвавшееся слово. — Что, мы в будущем с ними породнились? Да не в жисть!
— С ранеными плыть придется, — задумчиво добавил Тюкалов, — плот нужен.
— Ну, я не буду клясться бородой пророка… — протянул Вагиз. — Но Шамси-сын тогда был в тех местах. А вот Салима точно убил он. Из винтовки. Это видели многие. Это уже потом урусы ворвались в кишлак…
— Понял. Вызывайте товарищей Маленкова, Молотова и Берию, готовьте машину, пока я буду говорить с военными. — Уже окончательно проснувшийся, Иосиф Виссарионович выглядел абсолютно невозмутимо, и только слегка, практически незаметно, дрожащие руки выдавали его волнение.
— Товарищи, — старик демонстративно смаковал почти забытое слово «товарищи», — паромы ведь надо разгружать. А порт не приспособлен. Давайте мозговой штурм?
— Хрен его знает. Наверное, посмотреть хочет, что у нас и как. Может, думает насовсем перебраться, а может, наоборот, собирается потом гадости говорить. Не поймешь, пока не проявится. Сам понимаешь, проявится уже, когда назад вернется. Не умеем мы, товарищ сержант, им в душу заглядывать. И что с ним сделаешь? Не пустить — так не за что вроде. А пустить — хрен его знает…