— Однако руки твои больше напоминают руки воина, а не жреца!
Они миновали костяк, дочиста обглоданный ночными падалыциками, — все, что осталось от здоровенного пса, — и Дрона уверенно направился к хижине. Арджуна последовал за учителем, чуть отстав.
— Возьми. Ты хотел быть лучшим? Теперь ты — лучший. Закон соблюден, и Польза несомненна.
— Гуру, дозволь мне сделать еще два выстрела прежним способом. В случае промаха я больше никогда не стану перечить. И пренебрегать твоими советами.
Некоторое время я разглядывал его, моего Дрону, Брахмана-из-Ларца. Маленький, очень маленький даже для новорожденного, даже для недоношенного, темный пушок вьется на крохотной головке, а тельце костлявое и даже какое-то узловатое, без обычной младенческой пухлости… тельце старичка.
Страшное оскорбление Трехмирья (ибо нельзя себе представить животное более нечистое, чем собака-самка) в его устах звучало совершенно естественно.