Впору было поверить в невозможное: я рассказывал, а Брихас слушал, клюя крючковатым носом и скорбно поджимая губы, изрезанные старческими морщинами.
Друпада проклял всю жреческую варну сверху донизу и вновь схватился за лук.
Дошло не сразу. Сбивало обращение "красавчик". Знаете ли, с таким неприятным "р-р-р" и финальным "чик!".
Звон, скрежет, вой боли, многочисленные царапины и порезы горят от жгучей ласки пота, и подруга-палица, любовница-палица, мать-палица пляшет танец Алого Рудры, делая жизнь жизнью, а смерть — смертью.
— Лишил надежды? Я? Тем, что не сумел вскрыть нарыв над Курукшетрой?!
…Опекун Мира в последний раз одобрительно кивнул и окаменел.