— Короче, был я проклят божественным мудрецом Лучшеньким. Вот не помню: то ли я жену у него отбил, то ли дочку, то ли корову Шамбалу… Ладно, оставим! Был я, понимаешь, проклят и осужден родиться на земле в облике кимпуруши. Вот в таком… — Оборотень придирчиво оглядел себя с ног до головы и, похоже остался удовлетворен осмотром. — Да, именно в таком.
За последние шесть лет, проведенных в качестве главного Наставника при Хастинапурском дворе, не впервой.
— Один! Но из четырех частей! — с раздражением фыркнул оборотень. — Ты что, совсем дубина? Таких простых вещей не понимаешь, да?
— Что такое смерть? Ответь мне, достойный и благородный юноша, напавший на нас, когда мы выполняли свой долг!
Друпада с чувством превосходства взглянул на мозгляка и преисполнился величия, как подобает царевичу-Панчалийцу, сведущему в обрядах. Не чета всяким брахманам-самозванцам, способным только как попугаи бубнить себе под нос гимны. Тут тебе не Веды зубрить, тупица, тут головой думать надо!
— Доездилась, сучья слякоть?! — довольно рявкает первый ракшас, встряхивая огненно-рыжей гривой и сверкая золоченым клыком (правым верхним).