Хвала Сканде-Шестимордцу, ливень ливнем, а никого из моего десятка не подранили!
Напротив, у ствола розовой яблони, стоит брахман-птица, сжимая в руке натянутый лук. Длинный, гораздо выше самого стрелка.
К знанию, о котором Дрона собирался спрашивать меня сейчас, в свои неполные шестнадцать, приходят лишь единицы из людей нашей варны, да и то по большей части на склоне лет.
Эта неопределенность, эта зыбкость будущего и собственных поступков странным образом приглушала обиду, нанесенную Панчалийцем, и сладко кружила голову.
— Слушаюсь, о тигр среди кшатриев. — Идущий Впереди, коренастый богатырь, похожий больше на воеводу, чем на родового жреца, сделал шаг вперед.
— Привести! — коротко бросаешь ты слугам. Она не сопротивлялась, когда ее буквально выдернули из толпы, когда вели в твои покои, и только укоризненный взгляд пленницы всю дорогу преследовал тебя как наваждение. Вот вы наконец одни.