И все-таки: царевичи, гнев Грозного… семья…
Через дюжину шагов обнаружились руины сразу двух колесниц. Мертвые лучники сползли на борта, одного возницу выбросило прочь, и он ткнулся щекой в наполовину подтаявший снег, другой обнимал труп лошади, как если бы вернулся к молодой жене. На этот раз Дрона долго стоял вплотную, и в нем мало-помалу закипало желание понять. Другого сыну Жаворонка не было дано.
Голос был скучный, голос был серый, да и на голос походил мало. Так, равнодушный шорох небытия, без ненависти, без торжества, даже без злорадства — и Равана с трудом открыл глаза.
Пехота смешалась с отрядами слонов и конницы, а человек на вершине ближайшего холма по-прежнему стоял с закрытыми глазами, даже не удосужась взглянуть на достойное богов зрелище.
— Желаю, — лениво потянулся обильный подвигами.
Человек еще жив. Уронив оружие, он пытается выдернуть гребень уцелевшей рукой, но Дроне уже безразличны потуги раненого.