— Смирение и послушание, о царевич, — улыбаясь в кучерявую бороду, произнес воевода ритуальную формулу.
Он удалился быстрым шагом, позвякивая браслетами, а я глядел ему вслед. Темнокожего урода, отшельника Вьясу по прозвищу Черный Островитянин, я уже четырежды встречал в Вайкунтхе. На земле не довелось — легенды слышал, байки всякие, а лично не сталкивался, тут же встретились. Только говорить-знакомиться не стали.
Дело ясное, что дело темное. Сидим, раны друг дружке перевязываем, стрелы, что поближе упали да в щиты воткнулись, собираем, бетель жуем и пытаемся углядеть: что там, куда панчалы ускакали, творится?
Но я заметил, как искры уважения сверкнули в глазаx Лучшего из пернатых, который никогда не умел притворяться.
— Позвольте узнать у вас, храбрые воины, в чем провинилась эта бедная женщина?
Друпада хотел умереть. Жить было значительно труднее и горше. Но выбора ему не оставили.