— Ты выслушал ответы на вопросы. Теперь ешь. Друпада отказывался верить своим ушам. Да и глазам — тоже. По всему выходило: приятель Дрона неожиданно рехнулся и теперь своими руками (вернее, языком!) готовил им могилу в утробе оборотня.
Он на всех из-под ладошки глядит, ятудхан, дядя мой родненький, кроме тех, на кого в упор. Жаль, они таким счастьицем уже никому похвастаться не могут. Я так полагаю, в Нараке у Петлерукого Князюшки заждались блудного ятудхана, все очи проглядели: где застрял, почему не идет?
Он бежал ко мне, стремясь совершить очистительное омовение и спастись, а слепой привратник отказался пускать в дом кого бы то ни было.
— Я слушаю, — тоном приказа бросил Дрона.
— Потому что он стрелял лучше Арджуны! А Арджуна хочет быть лучше всех! И тогда ты приказал… ты велел — и горец отрезал себе палец! А если бы это был я?! Если бы я стрелял лучше Арджуны?! Папа, ты приказал бы отрезать палец мне?! Или руку? А если… если бы я отказался — ты отрезал бы мне сам?! Да?! — Жеребенок уже бился в истерике.
Несмотря на совсем еще юный возраст, моя кузина затмевает красотой саму Тилотамму, рукотворную красавицу, творение Божественного Зодчего! О, эти глаза, подведенные сурьмой с горы Трикадуд! О, этот девичий стан, обернутый тончайшей каушикой! Клянусь, нет в ее членах даже мельчайшей частицы, которая не была бы наделена совершенством и куда не приковывался бы взор взирающих на нее! Словно богиня, дева та с прелестными формами… Ладно, оставим. На самом деле царевна довольно миловидна — но не более того.