Ему было хуже всех, потому что он был одинок в этом густонаселенном каменном муравейнике. Хотя… у него была Крошка.
И Шальва вздохнул с облегчением, еле удержавшись, чтоб не смахнуть со лба испарину.
…Полгода новоявленный регент носил траур. А когда боль утраты немного отпустила сердце, в покоях Грозного объявилась Сатьявати. Мачеха. Вдова отца.
От бедных антилоп хищники оставили, что называется, «рожки да ножки» — и это вполне устраивало юношу. Гангея достал из котомки охотничий нож с костяной рукояткой, ветошь, бронзовую пилочку — и принялся за работу, досадливо тряся головой. Тучи лоснящихся мух кишели над падалью.
Староста забулькал горлом, волосы его встали дыбом, он спешно закивал головой, словно торопясь согласиться с собеседником-невидимкой, — после чего, тяжко вздохнув, ожил и вытер ладонью проступившую на лбу испарину.
Рама-с-Топором обернулся на ходу, поджал узкие губы и ничего не сказал. Дальше пошел.