— Больше я тебе ничего не скажу, — сухо бросил аскет. — Ступай за водой…
— Надо. Пади, малыш, пади на колени… Ну же!
Брезгливо оглядела, присмотрелась — не дышит ли? — и швырнула на берег.
Аскет вздохнул и принялся мять в ладонях заготовку для ленты и наперстков.
На его месте я бы тоже не очень спешил являть себя миру.
Язык мой — враг мой, сдерживать трудно, засунуть некуда, а отрезать больно.