Коршунов улыбнулся, и девушка опять подумала, что у него чудесные белые зубы. От него пахнет одеколоном "Антонио Бандерос", кубинскими сигарами и большими деньгами. Довольно приятное сочетание. Запах иной жизни, куда ей заказан вход и, тем не менее она там. Сидит рядом с человеком, до которого не дотянуться как до звезды и так просто не подойти.
Ника вздрогнула, посмотрела на бывшего мужа - курит в стороне и бросает на них тревожные взгляды. Дома девочки. Ника не готова сейчас и к этим осложнениям. Нужно поговорить с мамой подготовить ее, объяснить.
- Нет. Нельзя. Они шум поднимут. Спугнут его. Он разозлится. Нельзя.
Он молчал. Его руки по-прежнему спрятаны в карманы. Она потянула ремень его джинсов, расстегнула молнию. Она делала это медленно, понимая при этом, каких сил ему стоит контролировать себя. Возможно, поэтому было так важно, чтобы он не останавливал ее сейчас. Он подчинялся каждому ее прикосновению, возбуждаясь все больше и больше. Она чувствует, как его дыхание участилось. Его реакция очаровала ее, заставила задохнуться. Он ее хочет, он с ума сходит от желания, но у него сумасшедшая сила воли. Ей всегда нравилось видеть его борьбу. Наверное, только здесь она могла победить...Точнее, ей так казалось.
У него возникло ощущение, что она пытается от него избавиться. Отделаться как можно быстрее. Злость поднялась внутри как цунами.
- Андрей, ты насколько приехал? На пару месяцев? Зачем тебе бередить девочек? Потом ты вернешься в Америку и что я им скажу? Простите ваш папа уехал? Как я объясню трехлетним малышкам? Это ни к чему. Понимаешь? Не нужно. Я прошу тебя. Если в тебе есть хоть капля жалости и сочувствия ты оставишь эту затею.