Идти и правда оказалось недалеко — через два квартала обнаружился четырехэтажный дом, вокруг которого были набросаны бутылки, банки, обертки — весь мусор, который оставляет за собой неаккуратный человек, не заботящийся о том, что ему тут жить дальше.
Это был шаг отчаяния — военные уже поняли, что все усилия бесполезны, но все же надеялись, что взрыв пяти ядерных ракет даже на таком удалении сумеет повредить звездолет. И тогда — в ход пойдут тяжелые штурмовики.
Стены крейсера как будто растворились в пространстве, выдав трехмерное изображение того, что происходило за его бортом. Изображение приблизило картинку чужого корабля, и тот предстал как на ладони — стометровое зубило, покрытое сияющей зеркальной обшивкой. Некоторое время ничего не происходило, и вдруг чужой крейсер поднялся с места и медленно, ускоряясь все больше и больше, пошел куда-то в сторону.
Первым делом Слава бросился к живому мозгу крейсера. Это была уже отработанная схема — убить живой мозг, а потом перейти к позитронному. Слава считал, что убийство этого несчастного мозга, лишенного личности, есть благо. Акт милосердия.
— Похоже, что да, — задумчиво сказал капитан «Хеонга», разглядывая чужака, — так что будем делать? Идти за ним?