— Пошли, — кивнул Слава, — что с президентом? Что с Колей?
Унария быстренько стерла следы своего вмешательства в мозг Хагры, за исключением внушения, что той надо как можно больше находиться в обществе Леры. Всегда и везде. Что это ее главное желание и цель жизни.
— Да, пошли! Ты же не отвяжешься теперь! Пошли смотреть твою ярмарку.
Включились маршевые двигатели — они находились глубоко в корабле и не пострадали при ударе, а энергии второго накопителя с лихвой хватало для активирования всех механизмов и приборов. Корабль, вздрагивая от боли, корчась в судорогах, нырнул в черную тьму и через секунду вынырнул в непонятном месте, где не было видно ни одной звезды. Еще нырок — снова выход из подпространства, какие-то звездные скопления, звезды… Слава, почти теряющий сознание от страшной боли, приказал выбрать звезду с желтым светом — наиболее приближенную по спектру к Солнцу, и двигаться туда. Еще два нырка, и корабль, обожженный, полуразрушенный, завис над большой планетой, превосходящей Землю раза в полтора.
Он не мог есть — в глотку ничего не лезло, плохо спал — ему снилась Лера, Наташа, все женщины, которые у него были за жизнь. Он занимался с ними любовью во всех видах, какие только мог себе представить, и просыпался мокрым от пота.
— Плохо! — грустно сказала женщина и со вздохом присела на край постели, плотно сжав колени и опершись на обе руки. Она откинулась и посмотрела на Славу. — Мне как — лечь? Или на колени встать? Говорят — лучше проходит зачатие на коленях!