А было это проблематично – хотелось выть и плакать, как пьяная баньши в период бурного запоя и в стадии «меня никто не лю-у-биит!».
Этот поцелуй был лёгким, ненавязчивым, но таким непередаваемо нежным, что мне захотелось заплакать от облегчения. Из груди вырвался тихий стон, который мгновенно изменил всё – рука Шайтанара крепко обвила мою талию, прижимая меня к его телу, вторая рука легла на шею, нежно её поглаживая, а поцелуй стал глубже, но ни на мгновение не утратил своей нежности. Я не знала, куда от этого спрятаться, да и не хотелось, это было так… необычно, по меньшей мере. Мысли ушли уже тогда, когда губы демона едва коснулись меня, а мои руки жили самостоятельной жизнью: одна надёжно запуталась в его волосах, а вторая сжала его плечо так, что на коже наверняка останутся глубокие царапины.
– Хелли, что ты делаешь? – Надо мной склонился Шайтанар, вопросительно изогнув левую бровь.
Эх, я же говорила этим двоим, что лучше искать нужно было! Они нам тогда ой как пригодились бы! Так, ладно, что это я опять в воспоминания ударилась?
– Я помню, – убрав из голоса рычащие нотки, произнёс я, положив руку на плечо Эль, когда она повернулась, чтобы уйти, – и я тебе верю. Но может оказаться так, что только вам этот способ кажется надёжным.
«Я верю. А точнее, чувствую. И меня бесит то, что этот демон явно пользуется ситуацией». Голос полуэльфа звучал недовольно.