А что тут ловить-то? Три дня прошло, мозги на место встали, акклиматизация вроде тоже прошла успешно — что тут еще высиживать? Дожидаться — пока с окрестной пустыни любопытных набежит, так оно нам совсем не надо. А возможность избежать навязчивого внимания только одна — ноги в руки, руки в зубы и вперед.
Стойбище встречало своих мужчин нехорошо — воем собак и женским плачем. Случалось в свое время видеть много стойбищ разоренных усобицей или набегом, но здесь витал какой-то особенный ужас — неизвестность пугает сильней осознанного бедствия. Перед тем как собраться всем вместе, каждый завернул сначала в свой шатер, потому многим на совете изменяла привычная сдержанность.
Нет, с этим всем буду разбираться по возвращении, а лучше вообще всю эту мистику не трогать. Все мины сняты, выдвигаемся в место временной дислокации.
Когда-то, очень давно, такой взгляд он видел у пожилой игуменьи и был в самое сердце поражен такой наградой за праведность — когда человеку из всех страстей даровано ощущать только спокойную радость от созерцания совершенства творения. А теперь та же разлитая вокруг благодать вызывала только смятение и чувство невосполнимой потери.
— Благодарю, Отец. Тебе точно приходится готовить гавах круглый день… после чего уже точно приходится переставать подглядывать за зардевшимся от такой похвалы хозяином и подхватить на руки новую игрушку.
А потом, моя — задрала голову вверх и, наконец, прочувствовала всю глубину своего счастья. В небесах шел «огненный дождь», изумительно красивое зрелище, если абстрагироваться от понимания — именно этой красоте ты обязана теперешним своим положением.