Временами божество вооружалось маленьким сверкающим ножиком и тихонько резало жёлтые упругие мозги.
Филипп Филиппович откинулся на готическую спинку и захохотал так, что во рту у него засверкал золотой частокол. Борменталь только повертел головою.
Он позвонил. Зинино лицо просунулось между полотнищами портьеры.
– Извиняюсь, – перебил его Швондер, – вот именно по поводу столовой и смотровой мы и пришли поговорить. Общее собрание просит вас добровольно, в порядке трудовой дисциплины, отказаться от столовой. Столовых нет ни у кого в Москве.
– Что ж ему говорить… Да вы напрасно его прелестным ругаете. Он интересы защищает.
Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу. За все издевательства вашего брата. Щёткой сколько раз морду уродовал мне, а?