– Да хрен его знает – устал, наверное. Хотя работал в основном я, даже запыхался немного. И левую руку об его зубы поцарапал, он, гад, мне их под кулак подставил.
Вообще-то я, кажется, и сам потихоньку начал соображать, что тут имеется в виду, но все-таки пусть Поль конкретизирует, а то мало ли.
Оно оказалось широким бронзовым кинжалом на полуметровой рукоятке из темного дерева, украшенной золотым орнаментом и утыканной небольшими зелеными и красными камнями. Двуручный нож или копье-недоросток? Весомая вещь, признал я, взяв в руки это странное оружие. Пожалуй, им удобнее не колоть, а рубить. Вот только куда бы его теперь загнать и, главное, почем?
– Без денег вряд ли получится, – уточнил я, – а с ними сразу вступает в действие первый пункт. Потому как манипуляция общественным сознанием есть разновидность власти, и, значит, заниматься ею можно только на чистом энтузиазме. То есть если кто-то решит, что моя конституция есть сплошное нарушение прав человека, он сможет говорить и писать об этом совершенно свободно. Более того, не будет криминалом и привлечение помощника, профессионально владеющего пером или словом. Но если в результате своих трудов этот помощник получит хоть копейку, и он, и наниматель схлопочут не менее пяти лет исправительных работ на Серном острове. Любопытное, кстати, место – в атмосфере там полно двуокиси серы, а вместо воды в озере – серная кислота. Я там однажды побыл минут сорок, так потом полдня в горле першило. Не думаю, что даже самый здоровый человек сможет протянуть там больше месяца.
Дело в том, что, согласно данным раскопок, центр Австралийского материка сравнительно недавно представлял собой не пустыню, а степь и саванну, да еще со множеством озер. Но потом, примерно сорок тысяч лет назад, туда пришли люди, предки нынешних аборигенов. И начали целенаправленно выжигать степи. Я даже читал, что нормальный абориген не может спокойно пройти мимо сухой травы, чтобы ее не поджечь!