Так вот, рядом с каждой основной грядкой распахивалась образцовая, совсем маленькая. Ее ничем не засаживали. И, значит, перед… да как же их назвать… полотелями? Или все-таки польщиками? В общем, перед работающими на прополке стояла простая задача. Выдергивать на основных грядках те ростки, подобные которым есть на образцовых, и оставлять только не имеющие аналогов на соседней полосе.
Тут дядя Миша вмешался в разговор, солидно подтвердив, что, по его мнению, этому Дрейку палец в рот лучше не класть.
Нет, все пришельцы из двадцать первого века чувствовали себя прекрасно. Мориори тоже неплохо переносили холода, на их острове иногда случались подобные зимы. Тасманийцы вообще не видели в погоде ничего особенного – получив армейские полушерстяные одеяла, они даже не каждый день топили печки-пошехонки в своих маленьких бытовках на южной окраине Форпоста. Но вот уроженцам Хендерсона и Питкэрна пришлось туго. Пациенты у доктора Зябликова не переводились, один даже ухитрился схватить воспаление легких, но, будучи исколот антибиотиками, через две недели поправился. А вот дети, даже грудные, почти не болели – видимо, их акклиматизация прошла быстрее и легче.
Тут, конечно, может возникнуть вопрос – а с чего это мы вдруг решили подружиться именно с испанцами? Ведь время этой империи ушло вместе с утонувшей Великой армадой, и сейчас начался путь вниз, в результате которого на месте бывшей великой империи окажется третьестепенная страна.
На третий день гаражного житья новость про наш микрорайон просочилась в Интернет, и мне стало любопытно – а как там сейчас обстоят дела в моей квартире? Так что после работы, выйдя из метро, я сделал небольшой крюк и вскоре поднимался на свой девятый этаж по темной и загаженной лестнице. Разумеется, фонарик у меня с собой был, но зачем привлекать излишнее внимание, если без этого можно обойтись? Тем более что тьма на лестнице не абсолютная, вполне можно рассмотреть, куда ставишь ногу.