– Стерли память, похоже, – вздохнул Слава. – Да речь не о том. Итак, мне сказали, что тебя посетили Мудрые? Обнаружили блокаду мозга и обвинили в связи с преступниками, святотатцами? Потребовали, чтобы ты покинула должность, а вместо тебя они поставят другую? Тичен, например. И ты спустила их с лестницы. Вот только одного не могу понять: почему они тебя не грохнули? Почему натравливали на тебя воительниц, а не убили взглядом или какими-нибудь своими «колдовскими» штукенциями?
– Мне нужно, чтобы ты свела меня с главами северных кланов, теми, с чьих земель везут странные штуки, такие как у меня на руке! – Он показал на пристегнутый игловик. – Мне нужно разрешение на посещение их территории. И доступ ко всем точкам на ней, что меня заинтересуют. Можешь это устроить?
Слава снова начал долбить стену, которая представлялась ему крепостной, монолитной, до самого неба. Бывшая прежде незыблемой, на этот раз она, как ему показалось, стала вздрагивать. В ней как будто появились трещины, из которых от каждого толчка выкрашивались кусочки.
И поспали. Завалившись на подстилку, они залезли в спальные мешки и проспали до самого утра, проснувшись, по ощущениям, около десяти часов.
Толпа грессов собралась на «митинг», где вождь яростно доказывал, что это сооружение принадлежит их госпожам, Мудрым, и что никакого отношения к пришельцам, нанесшим такой болезненный ущерб их племени, не имеет. В полемическом задоре он не увидел, как за его плечами, в небе показалась повозка, на которой прилетали их господа, и только когда толпа затихла, глядя в пространство за ним, он растерянно замер, оглянулся и оборвал свою длинную речь.