Утром он проснулся от духоты: палатка сильно нагрелась на солнце, и он вспотел. Расстегнув клапан палатки, вылез и пошел к озеру.
– Забудь. Выражение такое. Революция называется.
– Нет места для жалости! Чужаки должны быть уничтожены! Они опасны! Сегодняшние Игры разве не доказали вам, что это самые настоящие монстры? Они могут разрушить всю нашу жизнь, все то, что мы строили тысячи лет! Мы уже обсуждали все это. Смерть, больше ничто не сможет их остановить. Хагра, встань и иди к Лере.
– Ты чего? – недоуменно спросила Лера и вскочила с места, обняв девушку. – Думала, что ты нам не нужна? Даже и не думай! Ты со мной, ну, успокойся, не плачь! А то я сейчас тоже заплачу! У-у-у-у…
– Эй, вы тут не забыли, что не одни? Может, начнете прямо на столе ласкаться? – раздраженно спросил Слава и со злостью откусил от здоровенного бутерброда, который соорудил себе сам. – Может, лучше за мужем поухаживаешь, чем беспутную подружку обихаживать?!
– Да, и это страшнее всего! – ответила та с испугом. – Она постоянно меняется: то вдруг вся покроется этими странными пятнами, то станет обычной, как до того, как попала в эту штуку, то вдруг сделается полосами. Последние полчаса она стала вот такой – половинками, и с тех пор так и лежит. Я не знаю, что делать, сижу возле нее, и все. Боюсь. Я такой страсти никогда в жизни не видала! Что это, Слава?