— Ну… в смысле, у тебя какого-нибудь особого ощущения сегодня утром не возникало, где-то на рассвете?
Впрочем, читать «Осиную Фабрику» вас никто не заставляет. Считайте, что вы просто предупреждены.
Естественно, я вел дневник, так что у меня зафиксировано: потребовалось аж тридцать семь испытательных полетов, прежде чем моя верная лопата, вгрызаясь в земляную кожу Уголка Черепов, наткнулась на что-то более твердое, чем песчаная почва, и я наконец узнал, где спрятаны собачьи кости.
Выходит, на счету у Эрика тоже есть смерть. Я-то думал, что я единственный убийца в семье, но старина Эрик меня обскакал — угробил собственную мать, да еще прежде, чем появился на свет. Согласен, убийство непреднамеренное — но иногда поступки красноречивее намерений.
Железную дверь я починил давным-давно — расшатал, вычистил и смазал ржавые петли, выправил засов. Я достал ключ и отпер висячий замок. Меня встретил привычный запах воска и гари. Закрыв дверь, я подпер ее деревяшкой и выждал, пока глаза освоятся в сумраке, а чувства — в атмосфере Бункера.
Мой ломоть-опахало впитал слишком много влаги и разломился пополам. Я ловко подхватил падающий кусок свободной рукой и положил его на блюдце рядом с тарелкой, затем взял ложку и осторожно попробовал бульон.