— Может, однофамилец? — Матвей не сводил взгляда с приближающейся процессии.
— Это судьба, дорогой друг. — Матвей ехидно улыбнулся. — Сама судьба дает тебе знать, что пора бросать курить.
— Вот Суворов, шаповаловский прихвостень! — проворчал Гальяно. — Мог бы и пораньше.
То, что Туча куда-то подевался, они обнаружили, уже усаживаясь за стол. Это было странно, потому что еда для Тучи — святое. Гальяно, с младых ногтей привыкший держать ситуацию под контролем, завертел головой. Тучу он увидел сразу, стоило только посмотреть в окно.
Его слезы были недолгими, пересохли, как ручей жарким летом. По щекам теперь стекали дождевые капли, холодными ручейками ныряли за ворот олимпийки.
— Детка, мы с папой надеемся, ты не наделаешь глупостей? — Женщина разговаривала со своей дочкой, как с умственно отсталой. Она смотрела на девчонку, а та уставилась на кружащих высоко в небе ворон. В этот момент сама девчонка была похожа на ворону, нелепую ворону, обряженную в дурацкий розовый сарафан.