Сталин медленно заговорил и неторопливо прошелся по кабинету — так он всегда делал, когда предавался размышлениям.
Пока не прибыли на «обкатку» и проверку в боевых условиях эти новые «мардеры» — «куницы», оказавшиеся весьма кстати, а что бронированы плохо, так тут толстая «шкура» не важна, да и невозможно ее установить на легких машинах.
— Пираты, мля! Разогнать их к такой-то матери! Нет, пусть лучше делом заниматься начнут, а не дурью с этими линкорами маются!
— Было больше, это так. Но сейчас даже мне трудно оценить масштабы разгрома, а эти потомки римлян не дают никакой информации. Более того, они меня подчинили этой полной бездарности Бальбо, по недоразумению ставшего маршалом. Вот кому хвосты лошадям крутить нужно, а не в песках воевать! Британцы не эфиопы, с которыми итальяшки справились с превеликим трудом, имея пулеметы, танки, и самолетами против копий!
И вообще за последнее время он пришел к стойкому убеждению, что фюрер-то на капитанском мостике вермахта и не нужен. Дела в большинстве своем шли совершенно без его участия, и в большинстве случаев начальник штаба ОКВ ставил его в известность постфактум.
Андрей в лихорадочном возбуждении подскочил к вставшему из кресла Манштейну и схватил его за мундир. Лицо генерала, по мере монолога фюрера, вначале побледнело, а теперь побагровело. Он начал хрипло дышать, сам задыхаясь гневом.