— Ну, кто знал? — еле слышно пробормотал «отец панцерваффе», размышляя.
Новейший линкор «Бисмарк» лихорадочно доводился до кондиции, но раньше марта надеяться на его полную готовность не приходилось.
— Давай тяпнем, а то скоро мяч гонять начнут!
Андрей говорил на русском, но сам понимал, что с явственным акцентом. Язык Гитлера с трудом и искажениями произносил незнакомые ему слова, но успех был колоссальным — четыре месяца тому назад Родионов вообще не мог произнести ни одного слова на родной речи, как это ни странно.
— Теперь нечего, — столь же тихо сказал Сталин и отвернул голову, внимательно разглядывая ровные прямоугольники вытянувшихся войск.
— Хорошо, Андрей Иванович. Допустим, мы обуславливаем взаимные гарантии на основе французских, доводим количество сухопутных войск до минимального уровня, в сорок дивизий у вас и пятьдесят у нас. Флот и авиация без ограничений, как и торговля. Пусть к этому присоединятся все европейские страны. Но разве США откажутся от идеи установить новый мировой порядок? Да и господин Черчилль к миру отнюдь не стремится.