— Сидеть на них, мой фюрер, — закончил за него высказывание французского императора доктор Йозеф Геббельс.
Сам корпус имел мало отличий от прототипа, но они были весьма существенные — толстый «лобешник» получил некоторый наклон, что увеличивало стойкость брони к попаданиям снарядов, хотя до легендарной «тридцатьчетверки» ему здесь было далеко.
На бронетранспортерах стояло пехотное вооружение — на небольших пятитонных машинах 81-мм минометы, огнеметы и 37-мм пушки. На восьмитонных «Ганомагах» номенклатура вооружения была побольше. На них, кроме того, монтировали зенитные автоматы, 75-мм «окурки» и шестиствольные реактивные минометы.
В голосе генерал-лейтенанта Роммеля звучало такое откровенное презрение к союзнику, что Кессельринг подумал, что с таким подходом трудно будет согласовать с итальянцами дальнейшие действия, но эту мысль решил не озвучивать — этого упрямца и хитреца вряд ли исправишь, а портить отношения с любимцем фюрера — то еще удовольствие.
Теперь в игру должны были вступить Ю-87 числом в семь десятков натасканных экипажей. В Ирландском море они уже проявили себя во всей красе, и, как браво докладывал командующий 3-м воздушным флотом генерал-оберст Шперле, 37 «штукас» удалось повредить три крейсера и утопить пару эсминцев — остальные корабли британской эскадры отвернули от выбранного курса. Это бегство приятно удивило не только фюрера, но и генералов, что переживали за снующие по проливу десантные средства — ведь упрямство островитян давно вошло в поговорку.
— Главная угроза, губительная как для нас, так и для Советов, пока молчит. Она ждет своего часа.