Следующим утром снег кружился от ветра, который дул сразу отовсюду, ожесточенный, как банкрот. Они залезли на лошадей со всей радостью людей, скачущих на собственное повешенье и поспешили, вверх, вверх. Лес поредел, деревья уменьшились, засохли, скрутились, как люди от боли. Они следовали через голые скалы и путь сужался — возможно это было старое русло реки, хотя иногда это выглядело больше похожим на сделанные человеком ступени, изношенные годами и погодой почти до гладкости. Джубаир отправил одного из людей обратно с лошадьми, и Шай почти хотела поехать с ним. Остальные с трудом тащились пешком.