— Если бы Инта убили полтора года назад, когда мы схлестнулись с Мэннингами и Шютцем, — продолжал Скала, — я сказал бы: черт, не повезло! Я сказал бы: сынок, надо было проводить в тире больше времени, чем в барах. Я сказал бы: Господи, ты наказал меня, потому что я кретин и избрал неправильную тактику в этой схватке. Но я не стал бы жаждать мести. Я нанес бы сокрушительный ответный удар клану противника, потому что нельзя оставлять безнаказанным посягательство на твой честный бизнес, но я не стал бы судорожно искать того рядового боевика, который выстрелил в моего сына, тот винтик, который стал причиной смерти моего Инта. Следует отделять личную вендетту от бизнеса. Мне не было бы так бесконечно горько, потому что я знал бы, что мой сын сгорел на работе. Умер с оружием в руках, защищая интересы своего клана. Погиб как воин, сраженный рукой другого достойного воина. — Колхейн глубоко и шумно вздохнул. — Однако все не так, Джорджо, и это крайне огорчает меня. Ярость туманит мой разум. Мне горько, потому что мой сын убит подло, не по понятиям. Убит на выходе из бара, из-за продажной девки, убит безоружным. — Он снова помолчал. — И поэтому мне нужен убийца моего сына, Джорджо.
— Все, девочка, — проговорил Рэк, опускаясь на стул рядом с ней и тяжко отдуваясь, — шутки кончились.
В деловых кругах столицы уже несколько лет шли разговоры о том, что городу такого масштаба необходимо иметь более современный и просторный космопорт, однако все начинания в этом направлении увязали в бесконечных согласованиях, экологических экспертизах и утверждениях проектных смет. На самом деле объяснялось все предельно просто: столичный мэр прекрасно представлял, какой откат желает получить за возведение нового терминала, и, пока предлагаемые инвесторами суммы не достигли заветной цифры, саботировал возможное строительство всеми доступными ему средствами.
Дон Исайя невозмутимо наблюдал, как его телохранитель, спустив штаны, пытается пристроиться к дергающейся в путах Джулии, как раздвигает ей ноги коленом. Другой охранник включил камеру и приник к видоискателю. Это дополнительно собьет спесь со стервы, а главное — эта запись, которая останется у Берковица, поможет держать мальчишку на коротком поводке. Вряд ли Глам захочет, чтобы она была обнародована. Впрочем, мистер Саггети уже доказал, что вековые мафиозные законы для него — пустой звук. Однако даже у революционных команданте имеются свои понятия о чести. А если таких понятий у него нет, они наверняка окажутся у тех, кого возглавляет беспринципный командир.
— Нет-нет, ничего страшного! — оптимистично улыбнулся дон Гвидо, возвращаясь на место. — Это всего лишь агония Саггети. Все в порядке, никакой опасности нет. Больше им не удастся ничего сбросить на нашу крышу: я распорядился поднять в воздух три боевых катера и патрулировать окрестные небоскребы. В любом случае это место совершенно безопасно — мой кабинет выдержит даже прямую бомбардировку. Считайте это просто небольшим салютом в честь нашей общей победы.