Люба не шевелилась, наблюдая, как Бостон и старушка двинулись навстречу друг другу, как он достает из кармана деньги и слушает, что цветы стоят столько, сколько ему не жалко. Люба раздумывала, не лучше ли ей уйти, все равно тут больше ничего не сделаешь.
Люба огляделась. По узкому настилу мимо него точно не проскользнешь, так что избежать столкновения возможно единственным способом — нырнуть в воду. Хотя ей очень не хотелось мочить одежду, но с каждым его шагом перспектива окунуться в речку казалась все более привлекательной. Тем более сегодня на ней джинсы, а не длинная юбка, в которой только тонуть.
— Зачем же мне? Подарите лучше девушке, — старушка улыбнулась, косясь на Любу, которую, скорее всего, посчитала причиной вмешательства этого милого молодого человека.
Ботинки еще несколько раз громыхнули по паркету и Бостон, издавая кожаный скрип и распространяя запах бензина и смазки, опустился в кресло напротив Джайзера, закинул ногу на ногу и потянулся к очкам. В отличие от остальных комуфляжников он не замирал, его глаза жили, мышцы напрягались, губы зло дергались и он казался живым — таким живым на фоне всех остальных, что Люба чуть не застонала от облегчения.
Конечно, ей не хватало этого легкого нового чувства сопричастности к чему-то грандиозному и неопознанному, но помимо него ей ужасно не хватало чего-то еще.
Люба решила, что он давно хотел спросить что-нибудь подобное, но сдерживался. Промах был на лицо, даже Донго украдкой улыбнулся, как улыбаются подростки, которые точно знают, что происходит, когда родители запираются в спальне и не приемлют варианта 'пили пиво' или 'просто спокойно смотрели фильм'.