Люба вернулась к Бостону, спокойно и прямо встречая его взгляд. Глупые, выдумали проблему на пустом месте. Бостон не глуп. Он знает, зачем она пришла.
Улыбка криво застыла на ее губах. Она была такой?
Даже на фоне боли от острого вкуса сока его прикосновение оказалось куда более страшным. Однажды в далеком детстве Любу шарахнуло током, когда она спицей для вязания выковыривала из розетки пластилин, так что ей было с чем сравнить. Сейчас сила удара увеличилась неоднократно, пронизывая с ног до головы.
— Только это существо не вампир и не может… не может превратить смертное в себе подобное. Никак, — она ухмылялась, покачиваясь, но теперь в глазах было больше боли, чем алкоголя. — Слышишь? Пожалей его.
— Потом родился Игорь и нас стало двое. Хотя какую компанию мне мог составить младенец? А вскоре я чувствовал себя нянькой, потому что младенцев стало много… Нас стало шестеро. В общем-то, не так уж и плохо было. Лучше всего я почему-то помню Лазурь. Она знаешь, какая боевая была? Совсем неуправляемая. Джайзера ни в грош не ставила, никогда не слушалась, даже совсем маленькой. Остальные его опасались, а Лазурь ходила, будто он пустое место и даже подарки не брала — смотрела презрительно и отворачивалась. Как он бесился!
— Люди любят приписывать всему неизвестному человеческие черты, правда? — продолжил Бостон, прожигая ее острым взглядом.