Дорога заняла почти час и Люба постепенно засмотрелась на все еще непривычную картину пролетавших за окном виноградников и садов из низких персиковых деревьев. Периодически у обочины немым укором возвышались горы гнилых арбузов и дынь, а на пустых полях — россыпи соломы, свернутой в толстые твердые таблетки.
— Молчи, — рявкнул он в сторону заговорившей Эсфиль. — Ты готова пойти на принцип и позвонить Джайзеру? Возможно и я пойду на принцип! Чего мне терять? Если вам обеим уперлось галантное обращение, прекрасно! Вы его получите! Но строить меня вы не будете, можете даже не мечтать! Люба? — он снова повернулся, с ожиданием уставившись прямо в глаза.
— Выпендрежник, — ровным голосом сказала Лазурь, не поднимая глаз и вновь замолкла.
Любы прислонилась к стене у двери и послушно сползла спиной по стене, опускаясь на корточки.
Тогда картина обреченно расплылась в одно со стеной пятно и Люба закрыла глаза.
Периодически Лазурь отвлекалась на общение с подходившими людьми, среди которых попадались и камуфляжники.