Ох, я мог бы заставить тебя перестать волноваться, детка.
Он смотрит на меня, его глаза холодные и оценивающие — даже отрешенные. Я поражаюсь, как он может оказаться таким холодным после прошлой ночи, после последних трех недель. Дерьмо. Он, должно быть, очень взбешен — реально взбешен. Когда он научится не реагировать слишком остро?
Кристиан бледнеет и кладет руки мне на живот.
Он трется об меня кончиком носа — и это единственный контакт между нами. Мое сердце начинает стучать быстрее.
— Ты приготовила ужин для моей семьи, за один момент.
— Ну, я рада, что он почти отремонтирован, но… — я останавливаюсь. Я могу рассказать ему, как буду нервничать, когда он полетит в следующий раз?