– Сидеть! Я тебя учу, а не измываюсь! Ты здесь, в крепости, как я в Ратном. Поняла?
«А я что делаю? Ведь изо всех сил стараюсь! Кто бы еще подсказал – как надо. В кои веки раз приехал, наорал… «Мордой по грязи возить»… А ты сейчас что делаешь?..
– Я… я… думала – опять тати! – только и смогла она выдавить невнятно сквозь всхлипы в ответ на доброжелательные слова Филимона. – Думала, нашли нас… Они тятеньку убили-и-и-и! – и упала, отчаянно колотя кулачками по земле, захлебываясь от накатившего вдруг и ставшего острым и непереносимым чувства утраты.
На занятиях в лекарской избе Арина к Юльке потихоньку присматривалась. За обучение девиц молодая лекарка взялась решительно, но наставнице все время приходилось держаться настороже, потому что при Юлькином ершистом характере и обычной девичьей склонности к ехидству их с девками никак не следовало оставлять без присмотра.
– Верю, Аннушка, верю. По себе это знаю, но никуда не денешься, стезя такая. Не вздыхай, не вздыхай, это – плата за власть над людьми. Плата, конечно, немалая, но и незапредельная, и увильнуть от нее не выйдет, сразу все потеряешь!
– Анна Павловна, – отозвался Прокоп – я тут велел плотникам трехдневный строгий пост устроить, а то больно резвыми стали… Одобряешь ли?