– Да погоди ты! – Филимон досадливо отмахнулся. – Ты вон хотя бы на Ульяну глянь. Как преобразилась баба в крепости! Не узнать! Оживилась, помолодела даже! Откуда что и взялось-то? Глянешь на такую вот бывшую обозницу и поймешь: не у всех баб дар, которым в молодости народ удивляла, угас, тлеют, тлеют угольки под пеплом обыденности! Раздуешь ненароком, и такое откроется! А ты: «Не могу». Не можешь, потому как не видишь тех угольков, а вот Добродея, царствие ей небесное, прозревала. И другие старухи… Эх, так тебя… а старух-то у нас и не осталось! Вот ведь…