Аринка только тут заметила, что девицы, несмотря на ее распоряжение, подошли поближе и с любопытством осматривали побоище, а некоторые подталкивали друг друга локтями и посмеивались; наверняка над опростоволосившейся в очередной раз Млавой. Но стоящие наособицу, чуть в стороне от остальных Анна-младшая, Мария и Прасковья явно не разделяли настроения своих подружек. И глядели не на Млаву, а на растрепанных и помятых мальчишек, так бесславно проигрывавших сражение до Веркиного вмешательства.
Ее дружба с Настеной дала трещину, когда у Анны возникло подозрение, что есть у лекарки что-то с Фролом. Было на самом деле или нет, так и осталось неизвестным, Фрола уже несколько лет как похоронили, а сомнение, разочарование и обида остались. Вроде и отболело уже все давно, но именно эта неизвестность не давала забыть и успокоиться. И в то же время Анна не чувствовала никакой вины перед Татьяной! Покаялась, наказание приняла, а вот вину свою… Умом-то понимала, а стыд и раскаяние не приходили, и все тут! Как будто свое походя взяла.
– Да догадалась я! У него четверо старших явно не от одной женщины родились, больно разница в возрасте маленькая.
– Не только. Тебя-то злоязычием уязвили, хотя и неявно, – подсказал староста.
Только упреждал, чтобы с перебором себе жен выискивали и прежде с боярыней Анной Павловной да с ним советовались: не каждую ратнинскую дуру там примут. Уж лучше откуда из похода привезти, не раз еще случаи подвернутся. Али в том же Турове присмотреть себе девок справных, чтоб грамотные были! Вот так! – беззастенчиво врала Верка, нагнетая нешуточные страсти.