– Ты этого не поняла, а потому выглядишь еще смешнее. Так?
– Ага! Лишь бы! – Филимон ткнул в сторону Арины пальцем, словно опять уличая в чем-то. – Вот именно, лишь бы! Лишь бы разлучница подлая между вами не встала! Ведь непонятно же, чего мужам, кобелям этаким, надобно. А вдруг она привлекательней ему покажется? И сама не поймешь, чем плоха оказалась и чем эта змея подколодная лучше. Убила бы, и рука б не дрогнула, и совесть бы не мучила. Что? Не так?
– А вот так и жить. – Анна пожала плечами. – Тебе это странно, а мне в Ратном поначалу странным казалось. Все всё видят, все про тебя знают… как голая. Потом уж пообвыклась.
– Да про то, чем Ульяна, Верка и прочие занимаются. Им ведь не разорваться между службой и домом, чем-то пренебречь придется. Выходит, если служилая баба исправно свою службу исполняет, то не до дома ей, не до хозяйства, не до семьи. Неправильно это, тут и суть женскую утратить недолго. Не будем мы девиц такому учить!
«Почему не получается? Как же Настена делала? Нет, не то, тут не наговоры, не ведовство… Бабка говорила, не ведуньи это чудо творят, а обычные бабы. «Любовью своей, естеством женским согревают, защищают и исцеляют по праву Дарующих жизнь» – да, именно так!»
– А что ж? И возьмут! Мала еще, да пригожа. И в обучении теперь как дочь наставника. Из таких, как моя Любава, жен отрокам в первую очередь приискивать и станут, это не ваши кулемы! Я женихов-то еще перебирать буду, Макарушка-то их всех в деле посмотрит да оценит глазом воинским; кто чего стоит, определит. Нам негодные да трусы в родню не надобны! Девицы-то из десятка, что боярыня Анна Павловна с наставницей Ариной в Академии обучают, замуж в Туров пойдут, а парней надо женить? Надо! Только не на первых попавшихся. И решать это Лисовинам.