- Исполняйте! - Кивнул командир "Москвы" и повернулся к цесаревичу. - Через полчасика - час, Ваше императорское Высочество, наши морпехи соберут урожай водоплавающих. И тогда мы все узнаем: кто, когда и зачем...
Внимательно осмотревшись, и не заметив соглядатаев, я постучал в дверь дома. Она распахнулась почти сразу же, словно меня тут ждали заранее. Слуга, высокий и крепкий брюнет, внимательно выслушал пароль, и, не говоря ни слова, повел меня в дом. Заведя в гостиную, он попросил подождать пару минут, и вышел из комнаты. Вскоре в гостиную вошел сам хозяин, среднего роста, плотный мужчина лет сорока, похожий на типичного немецкого бюргера. - Что вы собственно хотели мне сообщить, господин?..
- Он умрет? - воскликнул изумленный Игнатьев.
Полковник Антонова, тактично промолчала, сделав вид, что не заметила минутной слабости Государя, а потом продолжила:
А Александр Васильевич, как положено в приличном обществе, начал представлять присутствующих друг другу. И тут притаившийся поблизости амурчик, оценил обстановку, взвесил шансы, и натянул тетиву своего лука. - Бац! - Стрела страсти поразила навылет сердце полковника Сергея Максимилиановича, герцога Лейхтенбергского, Светлейшего князя, члена Императорского дома, имеющего права на титул Императорского высочества. Ранение было тяжким - это было видно даже и невооруженным глазом. Кузен цесаревича, храбрец, рубака и балагур, не знал, что и сказать даме. - Да-с! - И так тоже бывает! И еще неизвестно что лучше - стрела Амура в сердце, или четырехлинейная турецкая пуля в голову. Второе, по крайней мере, без мучений, хотя и без надежд.