"Пти Паризьен": "Их топили один за другим! Русская "Москва" оказалась страшной машиной смерти!"
Князь открыл глаза и поднял голову - это действительно было знамение. На востоке, высоко в небе, яркую голубизну рассекали полтора десятка ярких точек, составляющих что-то вроде восьмиконечного православного креста. Белый дымчатый след, тянущийся следом за ними, свивался в общий жгут и, казалось, что его несет с востока длинная белая рука, и вот-вот в утренней голубизне прорежется лик Спасителя.
Меня должны казнить завтра на рассвете. Во всяком случае, так сказала мне эта жирная скотина, Саид-бей Миринский. Он долго и старательно перечислял все муки, которые должны пасть на голову "неверной собаки", то есть на мою. Ну, терять мне было нечего, и я сказал ему, что лучше сто раз быть молодой и злой собакой, чем один раз старой жирной свиньей.
Руководитель Форин Офиса открыл большой бювар из крокодиловой кожи с золотыми застежками, и не спеша перелистал свои бумаги. Потом поднял глаза на Дизраэли,
Первым нашу теплую компанию заметил капитан Тамбовцев. Увидев за моей спиной компанию журналистов, Александр Васильевич, сперва сделал удивленное лицо, а потом, радостно улыбнулся.
Кстати, англичане сообщили, что граф Игнатьев сейчас находится в полевой ставке царя. - Надо объявить за его голову награду. Тысячи ливров, думаю, хватит. - Опасен он, ох, опасен.