Меня внесли на носилках в вертолет. Вслед за мной и санитарами туда неловко забрался и генерал Скобелев. Он удивленно вертел головой, обозревая внутренности летучей машины. Дверь захлопнулась, все вокруг заревело и завыло, за окнами поднялся столб пыли, и покатилась по земле фуражка ординарца Скобелева, сдутая вихрем с головы испуганного казака.
Во второй фазе операции к ним присоединятся батальон "Балтика" и, сдавший позиции на Лемносе комендантской роте базы, батальон "Севастополь". - Все ясно?
Да, война, конечно, есть несчастье, но много тут и ошибки, в рассуждениях этих, а главное - довольно уж нам этих буржуазных нравоучений! Подвиг самопожертвования кровью своею за все то, что мы почитаем святым, конечно, нравственнее всего буржуазного катехизиса. Подъем духа нации ради великодушной идеи - есть толчок вперед, а не озверение.
- Ну вот, господа, мы и прибыли, - обратился я к цесаревичу и его спутникам. - Дальше наш путь будет по морю. Добро пожаловать на борт ракетного крейсера "Москва", флагмана Черноморского флота России в нашем времени.
- Придется вам пожить в спартанских условиях, сейчас в Плоешти тесновато, и хоромы я вам не обещаю.
- Не могу вам ничего об этом сказать, Ваше Величество, - нам, к сожалению, вообще ничего неизвестно об этой эскадре. Она будто вынырнула из темных пучин Средиземного моря, и, подобно урагану, смела с карты мира Османскую империю, словно жалкую хижину бедняка.