– Еще бы, – сказал в нос Родриг Иванович и посмотрел на Цинцинната.
Что это было – сквозь все страшное, ночное, неповоротливое, – что это было такое? Последним отодвинулось оно, нехотя уступая грузным, огромным возам сна, и вот сейчас первым выбежало, – такое приятное, приятное, – растущее, яснеющее, обливающее горячим сердце: Марфинька нынче придет!
«То-то», – сам себе внушительно ответил Родион и с достоинством удалился.
Цинциннат с легким стоном лег обратно в постель. Тот сел у него в ногах.
Ждал, ждал, и вот – в мертвейший час ночи сызнова заработали звуки. Один в темноте, Цинциннат улыбнулся. Я вполне готов допустить, что и они – обман, но так в них верю сейчас, что их заражаю истиной.
– О да, пора! – с грозной веселостью грянул Родриг Иванович, широко отворяя дверь.