– Куда? – спросил Цинциннат, действительно не сразу понявший, так был уверен, что непременно на рассвете.
– Этот чудный пир приходится покинуть. И еще многое приходится покинуть: праздничную музыку; любимые вещички, вроде фотоаппарата или трубки; дружеские беседы; блаженство отправления естественных надобностей, которое некоторые ставят наравне с блаженством любви; сон после обеда; курение… Что еще? Любимые вещицы, – да, это уже было, – (опять появилась шпаргалка). – Блаженство… и это было. Ну, всякие еще мелочи…
– У меня еще есть, – сказала она, – хотите?
– Постой, Марфинька. Я никак не пойму. В чем покаяться?
Директор снял крышку и поднес к своему чуткому носу миску с застывшим рагу. Двумя пальцами взял картофелину и стал мощно жевать, уже выбирая бровью что-то на другом блюде.
– Внимание! – вдруг крикнул хозяин, вихрем проносясь между гостей.