– Пропустил насчет гимнастики, – зашептал м-сье Пьер, просматривая свою бумажку, – экая досада!
– А свидания больше не дадут? – спросил Цинциннат.
Цинциннат задал ей два обычных вопроса. Она ужимчиво себя назвала и ответила, что двенадцать.
– Зачем все это? Неужели вам неизвестно, что на днях, завтра, может быть…
– Тятька идет, – вдруг хрипло и скоро проговорила она, оглянувшись; соскочила на пол и скрылась.
«Mali è trano t’amesti…» – полным голосом пропел Марфинькин брат.